Самой тяжелой и драматичной ошибкой высшего руководства страны стала война в Чечне, развязанная президентом РФ Б.Н. Ельциным и его окружением. Чечня никогда добровольно не входила в состав Российской Империи и была одним из главных очагов сопротивления в годы Кавказской войны (независимо от вызвавших ее причин). Выше уже говорилось о склонности кавказцев к исторической памяти, и чеченцы это завоевание Россией всегда помнили. И не только помнили, но и действовали: опубликованы данные о том, что в период с октября 1937 г. по февраль 1939 г. на территорий Чечено-Ингушетии бесчинствовали 80 вооруженных группировок численностью 400 боевиков. В период Великой Отечественной войны руководитель чеченского сопротивления Терлоев назначил на 10 января 1942 г. восстание против Советской власти, кроме того, в той же публикации содержатся документы о политическом бандитизме в Чечне, о связях с германскими фашистами, о конкретных налетах бандгрупп и т.п. Активность их особенно возросла, когда осенью 1942 г. германская армия вступила в Чечено-Ингушетию и приблизилась к Грозному. В итоге советское командование было вынуждено перебросить в Чечню две сибирские стрелковые дивизии, дабы прикрыть тыл сражавшихся войск.

После распада СССР и начала «парада суверенитетов, когда Б.Н. Ельцин заявил: «Берите суверенитета столько, сколько проглотите», Чечня «проглотила» по максимуму: на I съезде чеченского народа осенью 1990 г. была принята Декларация о суверенитете Чеченской Республики, на сессии Верховного Совета Чечено-Ингушетии она была подтверждена. Однако национал-радикалов, рвавшихся к власти в республике, одно заявление о суверенитете не устраивало. Стал усиленно пропагандироваться идеологический тезис о «колониальном порабощении» чеченского народа Россией, началась подготовка II съезда чеченского народа. Он состоялся в июне 1991 г. Национал-радикалы, к которым примкнул Д. Дудаев, на нем оказались к большинстве и одержали верх. Национал-радикалы заявили, что Чечня остается колониальным придатком России, поэтому необходимо выйти из состава РСФСР и СССР, для чего сохранявшуюся местную властную верхушку необходимо свергнуть путем вооруженного восстания. Не будем останавливаться на действиях чеченской оппозиции, резко выступавшей против явного авантюризма радикалов и национал-экстремистов. Здесь важно подчеркнуть, что такая оппозиция в Чечне была изначально, но она проиграла и постепенно эмигрировала в Россию. В октябре 1991 г. были одновременно проведены президентские и парламентские выборы. Д. Дудаев был объявлен «всенародно избранным», т.е. легитимным президентом Чеченской Республики Ичкерия.

Итак, использовалась идея о том, что порабощенная Чечня является колониальным придатком России. Однако известно, что в этой «колонии» накануне II мировой войны чеченцев было 387,8 тыс. человек, сейчас их более миллиона — рост в три раза! Чечено-Ингушетия всегда была республикой РСФСР дотационной и до 80% доходной части ее бюджета покрывалось из бюджета Федерации. Фактически Чечня жила за счет России, и когда это «порабощение» окончилось, началась невиданная криминализация: в начале 90-х годов по фальшивым кредитным авизо и чекам «Россия» было украдено около 4 триллионов рублей. Возродилась своего рода «набеговая система» — налеты местных жителей на товарные поезда: за 8 месяцев 1994 г. разграблено около 1,7 тыс. вагонов и контейнеров. По данным историка Д.А. Напсо, в Чечне в 90-е годы ежегодно происходило 500-550 умышленных убийств, за 1991-1994 гг. из России в Грозный было перекачано около 20-30 млн. тонн нефти на переработку, и половина этой нефти ушла за рубеж, откуда Д. Дудаев получал доллары. Нет необходимости перечислять здесь все — общая картина достаточна ясна.

Запоздалая реакция Москвы свелась к предложению Верховному Совету РФ в ноябре 1991 г. объявить о введении в Чечне режима чрезвычайного положения. Верховный Совет это предложение отверг. Тогда Б.Н. Ельцин, взяв ответственность на себя, издал Указ о введении чрезвычайного положения в Чечне. В последней эта силовая акция была воспринята однозначно как имперское вмешательство во внутренние дела суверенного государства (хотя и не признанного ни на российском, ни на мировом уровне). Д. Дудаев призвал парод к сопротивлению и стал на этой волне национальным героем. В ближайшие дни он издал Указ, согласно которому Чеченская Республика объявлялась самостоятельным государством, вышедшим из Российской Федерации. Указ был утвержден парламентом ЧР и вступил в силу. Начали формироваться свои государственные структуры. Начался распад Российской Федерации. Этнизация всех органов власти и хозяйственных организаций, обострившаяся криминогенность и нескрываемая неприязнь к «колонизаторам» вызвали массовый отток русского населения Чечни, занятого преимущественно в промышленности, транспорте, культуре Экономика, социальная сфера, культура пришли в упадок, жизненный уровень основной массы населения тоже резко упал. Возросла роль мафиозных структур. Демократические силы Чечни, пытавшиеся бороться за правовое государство, фактически оказались разогнаны Дудаевым при полном безучастии так называемого «простого» народа, боровшегося за выживание. Президент Чечни установил по существу диктаторский режим.

Оппозиция режиму Д. Дудаева сохранилась в окраинном Надтеречном районе во главе с У. Автурхановым. При поддержке Москвы силы оппозиции, имея на своей стороне российские танки, 26 ноября 1994 г. предприняли штурм Грозного. Штурм был отбит, большая часть танков сожжена на городских улицах, оппозиция и военные понесли большие потери. Это было поражение. В Москве окончательно осознали глубину опасности, исходящей из мятежной Чеченской республики. Мятежники оказались хорошо подготовлены и вооружены современным оружием и боеприпасами, либо брошенными на складах уходившими российскими воинскими частями, либо проданными российскими военными. Эту первую чеченскую военную кампанию Э. Панн и А. Попов назвали «стратегией безумия».

В этой обстановке Б.Н. Ельцин издал обращение к жителям Чеченской Республики и потребовал до 15 декабря 1994 г. добровольно сдать все оружие и не противодействовать федеральным властям и силам правопорядка, а Д. Дудаеву предложил сесть за стол переговоров без предварительных условий. Оружие сдано не было, срок ультиматума Ельцина был продлен на 2 суток, но вновь безрезультатно. Дудаев от переговоров не отказался, и они должны были начаться 12 декабря. Но 11 декабря федеральные войска были двинуты на Чечню. В предновогоднюю ночь был предпринят танковый штурм Грозного, снова провалившийся: десятки танков на улицах города были сожжены, сотни солдат погибли. Операция по «наведению конституционного порядка» превратилась в войну федерального центра против одного из субъектов федерации, вышедшего из повиновения, т.е. в войну гражданскую.

Мы не будем здесь подробно рассматривать ход чеченской войны. Это не входит в наши задачи. Отметим только, что в 1995 г. федеральные силы полностью взяли под свой контроль Грозный и предгорно-равнинную часть Чечни — уже 22 января министр обороны РФ П.С. Грачев заявил о завершении общевойсковой операции, а руководство дальнейшими действиями было передано МВД РФ. Но в середине июня 1995 г. Шамиль Басаев со своим отрядом боевиков совершает нашумевший рейд на Буденновск и захватывает в нем районную больницу вместе с се персоналом в качестве заложников.
Возникает вопрос: как чеченский батальон численностью более 200 человек прошел через «зачищенную» территорию до Буденновска и не был остановлен до трагических событий в больнице? Ответ дал сам Ш. Басаев на встрече с группой журналистов в Буденновской больнице 15 июня — боевики пропускались за крупные взятки работникам ГАИ и военным.

С тех пор прошло около 10 лет, перманентная война в Чечне продолжалась, но в иных формах. Федеральным силам не противостоит какая-либо армия, и «правильной» войны — фронт и тыл — нет. Силы чеченского сопротивления разделены на отдельные формирования под командованием опытных полевых командиров, хорошо вооружены и материально поддерживаются мусульманскими странами Ближнего Востока (прежде всего Саудовской Аравией), откуда приходят и иностранные добровольцы, наемники и инструкторы. Есть сведения о том, что чеченский контингент формирований подбирается но тейповому признаку, и это, безусловно, обеспечивает дисциплину и спаянность членов формирования, повышая боеспособность. Естественной базой для укрытия и действий чеченских формирований стали горные территории — ущелья, прекрасно известные боевикам. Горная война приобрела маневренный характер, когда боевики организуют засады, внезапные налеты, минирование и т.д., а федеральные части пытаются эти группы боевиков блокировать и уничтожить (напр., группу с захватом Салмана Радуева).

Мирное чеченское население поддерживает и не выдает боевиков (и это понятно в силу вековых традиций и горского менталитета), поэтому, нанеся удар, они могут тут же раствориться среди мирных жителей. Это вызывает со стороны федеральных сил так называемые «зачистки» крупных населенных пунктов и целых районов, где предполагается присутствие боевиков, с проверкой всех людей, построек и документов. Со стороны чеченского населения следуют постоянные жалобы на насилия и нарушения прав человека, мародерство российских военных во время «зачисток» (напр., в стан. Ассиновской в июле 2001 г.), а затем снова следуют налеты и взрывы, новые жертвы.
Заметим, что в ведении такого рода борьбы в Чечне накоплен опыт.

Политологи Л. Дзугаев и А. Цуциев в одной из недавних статей писали: «Чеченская национальная идея — это идея свободы и ее обретения в вековечном противостоянии русской колонизации. Ингушская национальная идея на наших глазах возникла и укрепилась как идея «возвращения» отторгнутых территорий, весь дух ингушской государственности вращается вокруг этой национальной задачи». И та, и другая национальная идея иллюзорны и глубоко ошибочны, что, очевидно, объяснимо невысокой политической культурой и глубоко архаизирующим традиционализмом менталитета вайнахов. На преодоление этих тенденций в этнопсихологии народов понадобится время и огромные усилия прежде всего собственной социальной элиты и интеллигенции вайнахских народов. А такие силы у вайнахов есть.

Сейчас партизанская война в Чечне затухает. Как уже говорилось, она сопровождалась распространением агрессивного ваххабизма, перекинувшегося в Карачай, и терроризмом в форме неожиданных взрывов в ряде российских городов, сопровождавшихся большими жертвами среди мирного населения. Чудовищные террористические акты, совершенные в сентября 2001 г. в США и во многом изменившие лицо современного мира, бесспорно стоят в одном ряду с террористическим акциями в России и демонстрируют нам связи и взаимодействие чеченских боевиков и ваххабитов Северного Кавказа с международными террористическими силами, действующими под зеленым знаменем ислама. Подобные методы борьбы свидетельствуют не только о действительно существующем «цивилизационном разломе» в нашем мире, но и о слабости и пароксизме лидеров и идеологов непримиримой террористической борьбы не только с Россией, но и с Соединенными Штатами Америки.

Нельзя не сказать и о другой противоборствующей стороне — правительстве и высшей политической элите Российской Федерации, в условиях реального и начавшегося в 90-е годы распада РФ сделавших ставку на силовые методы (при шуме о демократизации). Российская общественность видела нарастание конфронтации с Чечней и возможность военного столкновения и выступала против (так, в ноябре 1991 г. Верховный Совет РСФСР отверг предложение Ельцина о введении в Чечне чрезвычайного положения, понимая, что оно приведет к вооруженному конфликту). В ходе уже начавшейся войны протесты общественности возросли. В январе 1996 г. к президенту РФ Б.Н. Ельцину с призывом остановить чеченскую войну обратились 100 представителей интеллигенции России «Чеченская война представляется диким анахронизмом в глазах россиян и мирового сообщества», — говорилось в этом обращении. Число подобных выступлений можно увеличить — например, позиция КНК (Конфедерация народов Кавказа), обращение руководителей северокавказских республик и краев к Б.Н. Ельцину от 8 декабря 1994 г. — за три дня до начала войны. Но эти призывы и протесты во внимание приняты не были.

Высшее политическое руководство РФ в своих отношениях с Чечней допустило грубые ошибки, демонстрирующие не только незнание и непонимание Кавказа и его специфики, но и общую политическую несостоятельность.

В Москве возобладали круги, явно ориентированные на применение силы в Чечне; один из близких тогда к Б.Н. Ельцину людей, считавшийся «специалистом» по Кавказу, С.М. Шахрай заявил, что встреча президентов России и Чечни — позор России. Но действительный позор России начался 11 декабря 1994 г., когда войска вошли в Чечню и завязалась война, в которой российская армия фактически потерпела поражение, несмотря на численное и техническое превосходство.

Вооруженное насилие декабря 1994 г. логически связано с вооруженным насилием октября 1993 г. в Москве и представляет звенья одной цепи событий, характеризующих происходящий процесс «демократизации». Поэтому кавказскую политику правительства Ельцина следует рассматривать в контексте общегосударственной политики последнего десятилетия XX века. В результате кавказская политика президента и правительства РФ и война в Чечне стали дестабилизирующим фактором для всей Российской Федерации. Война в Чечне свидетельствовала о кризисе власти в РФ, об отсутствии в ее правящих кругах взвешенной и научно обоснованной национальной политики, отражающейся на взаимоотношениях субъектов Федерации с центром и на прочности всей государственной системы в целом. Горький опыт войны в Чечне показывает, как нельзя в конце XX — начале XXI в. разрешать спорные вопросы и конфликтные ситуации, оставаясь при этом действительно демократическим обществом и правовым государством. С другой стороны, политический сепаратизм и этнонационализм, возобладавшие в Чечне под зеленым знаменем ислама («Чечня — субъект Аллаха!» и проч.), бесперспективны и разрушительны для судеб самого чеченского народа. Общий же итог — процесс саморазрушения с угрозой распада Российской Федерации. Совершенно очевидно, что вес это относится в первую очередь к Северному Кавказу, как наиболее сложному региону РФ. Отсюда вытекает необходимость знания, понимания и внимательного отношения ко всем народам Северного Кавказа, т.е. знания хотя бы общих основ современного научного кавказоведения.

Заканчивая рассмотрение чеченской трагедии, следует отметить, что именно Чечня в 90-е годы стала лидером сил сепаратизма в России. И это не случайность. В 1994 г., до начала войны, московский аналитический фонд «Геоцентр» совместно c аналитическими службами при Президенте РФ провел специальное исследование так называемых факторов первичного риска для большинства субъектов Федерации. Проанализированы 12 исходных параметров, их общая сумма выявила очаги потенциального сепаратизма. На первом месте оказался кавказский регион с ядром в Чечне и Ингушетии. «Примечательно, что Чечня и Ингушетия остаются главными очагами при всех трех сценариях дезинтеграции — этническом, геополитическом и экономическом», — говорится в публикации. Безусловно, в последнее время в Чечне происходят позитивные перемены. Практика мирного строительства Чечни последних лет свидетельствует, что республика избрала правильный вариант приобщения к современной цивилизации при помощи России.